Я сжал изнанку солевого кристалла, и он перестал быть собой. Он стал источником энергии, за которым стоял целый мир. И задумался. Иногда полная самоотдача человека при потере создает нечто подобное. Он полностью растворяется в мире и мир питает его, но чаще всего он оставляет себе хотя бы крупинку, и тогда теряется в своей ущербности, которую оставил себе. Кристалл соли засиял, давая энергию мироздания. Тем, кто его проглотит, он станет учителем на открытом внутри его пути. Это дело закончено.
Пришло время поправить пару ситуаций, о которых меня попросили. Я открыл фотку на своем телефоне, и ощутил женщину, на которую накладывалась неприятная плоскость влияния. Так для меня сейчас выглядит влияние вируса. Светящаяся линия ее жизни была видна как золотая нить, уходящая в темноту. И где то в глубине она терялась.
Все было по старому, но работа с камнем что-то неуловимо добавила. Картинка, которую я часто видел изменилась. Как будто бы область, которую я раньше видел как тьму, сейчас обрела очертания. Часть самого пространства изнанки схватило золотую нить судьбы и пережевывало. Оно не выглядело как живое или разумное. Но в этом кармане темного пространства, который напоминал рот жабы, что-то с нитью жизни происходило. Я постучал по этой двери, которая прищемила судьбу человека. Но ничего не произошло. Тогда, вздохнув и засучив рукава, я принялся работать.
—Бумммм.
—Мумммм.
—Хумм.
Дрожало пространство, в которое я стучал. Дверь не открывалась. Но где то глубоко накапливалась вибрация. Некоторое время спустя что-то хрустнуло и перестало сопротивляться.
—Дрямс.
Пасть раскрылась и выпустила золотого червяка, временной коридор человека из себя. Просканировав его, я ощутил облегчение. Его жизненность стала к нему возвращаться. В это же время температура спала, активность вируса уменьшилась.
Я задумался. Попытка добиться отклика от камня — это и есть удар. Человек же воспринимает это как насилие и запретил это в своей жизни. Однако, в изнанке и удар и попытка отстоять свою жизнь перед ее хищниками иногда выглядят по другому. Я вдруг начал понимать шаманов, которые бились с жабой болезни, пытаясь вернуть жизнь человеку.